Каждый ребёнок в какой-то мере гений, и каждый гений в какой-то мере ребёнок.
Только тот, кто сам одарён, пожелает себе общества даровитого.
Чем более человек имеет в себе, тем менее для него могут значить другие.
Мы теряем три четверти себя, чтобы быть похожим на других людей.
Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.
Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестаёт следить за собой.
Самостоятельность суждений — привилегия немногих: остальными руководят авторитет и пример.
В практической жизни от гения проку не больше, чем от телескопа в театре.
Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги.
Принуждая себя ничего не делать из того, что хочется, следует делать всё то, что не хочется.
Каждый принимает конец своего кругозора за конец света.
Проповедовать мораль легко, обосновать её трудно.
Врач видит человека во всей его слабости, юрист — всей его подлости, теолог — во всей его глупости.
Истина проходит через три стадии: сначала её высмеивают, потом ей яростно сопротивляются, и, наконец, принимают как очевидное.
С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее, с точки зрения старости — очень короткое прошлое.
Кто не любит одиночества — тот не любит свободы.
Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.
Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.
Оскорбление — это клевета в сокращенном виде.
Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.
Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет.
Человек — единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.
Только кажется, будто людей влечёт какая-то сила, находящаяся впереди них, в действительности их подталкивает нечто сзади.
То, что люди зовут судьбой, — это по большей части глупости, совершённые ими самими.
Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.